Могут ли в России появиться чёрные трансплантологи?
Министерство здравоохранения «уточнило требования к соискателям лицензии, которые намерены выполнять услуги по трансплантации органов или тканей». Такая формулировка содержится в пояснительной записке к проекту постановления Правительства, опубликованном на портале проектов нормативных правовых актов. Изменение подходов к лицензированию вызвало слухи о возможном появлении в России рынка чёрных трансплантологов. «Парламентская газета» узнала мнение экспертов по этому поводу.
Техническая ошибка?По действующему законодательству забор и заготовку органов и тканей человека, а также их трансплантацию могут осуществлять только в государственных учреждениях здравоохранения.
В перспективе же, как следует из пояснительной записки к проекту постановления, «медицинская организация должна сначала получить соответствующую лицензию, а лишь затем подавать заявку в Минздрав на внесение её в перечень учреждений, осуществляющих забор и заготовку органов».
Таким образом, посчитали некоторые эксперты, в числе учреждений, оказывающих услуги по изъятию и хранению органов и тканей человека для трансплантации, могут оказаться те, кто уже имеет лицензию, но при этом не включён в госперечень.
«Парламентская газета» направила проект документа для изучения в Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова и попросила экспертов прокомментировать предлагаемую норму.
«Услуги по трансплантации в России оказывают только государственные медучреждения. Это было и так будет, — сказала нашему изданию пресс-секретарь Центра
Кроме того, эксперт обратила внимание, что сама норма, наделавшая много шуму, есть в пояснительной записке, при этом её нет в проекте постановления.
«Предполагаю, что это техническая ошибка. Возможно, документ обновлялся в процессе подготовки, а записку к нему обновить забыли. Поэтому даже техническая поправка, скорее всего, принята не будет. При этом уточню, что предложенные нормы действуют и сейчас», — сказала Улыбышева.
В последний раз перечень клиник, имеющих право на забор и трансплантацию органов и тканей в России, обновлялся в этом году. Этот список расширили приказом Минздрава от 25 мая 2021 года №515н.
В соответствии с новой редакцией документа правом на проведение трансплантации органов и тканей обладает 45 федеральных и 58 региональных клиник, а на «заготовку» органов — 46 федеральных и 160 региональных медучреждений.
По сравнению с предыдущей версией приказа в обновлённый перечень добавилось пять региональных клиник — Курская областная клиническая больница, Республиканская клиническая больница имени Н.
Кроме того, Южно-Уральский государственный медицинский университет, Лесосибирская межрайонная больница в Красноярском крае, областная больница №3 в Тобольске, областная больница №4 в Ишиме и областная больница №23 в Ялуторовске, а также Бюро судебно-медицинской экспертизы минздрава Башкортостана получили право заготовки органов, сообщается на сайте делового журнала об индустрии здравоохранения Vademegum.
Стратегический запас — 15 тысяч почек«Число клиник, занимающихся трансплантацией, необходимо расширять, но только за счёт государственных медучреждений, — сказал «Парламентской газете» член Комитета Совета Федерации по социальной политике заслуженный врач России
Даже в Москве срок ожидания пересадки, например, почки составляет от 1,5 до 2 лет, сообщила ранее заведующая Московским координационным центром органного донорства на базе Боткинской больницы Марина Минина. Её слова цитирует сайт ГБУЗ ГКБ имени С.П. Боткина.
При этом потребность в услугах трансплантологии постоянно растёт, отмечают эксперты. «В России ежегодно необходимо проводить около 15 тысяч трансплантаций почек», — заявил ранее главный внештатный трансплантолог Минздрава Сергей Готье, его слова процитировало ТАСС.
Ежегодно увеличивается и объём оказанной медпомощи методами трансплантации костного мозга в России, сообщила ранее вице-премьер Татьяна Голикова, её слова привели РИА «Новости».
«Основными поставщиками донорских органов во всём мире — до 65-70 процентов — являются люди, умершие от сосудистых заболеваний, прежде всего инсульта. Также это жертвы дорожно-транспортных происшествий, но в последние годы их стало намного меньше», — рассказала на сайте Боткинской больницы Марина Минина.
При этом в ряде стран и в XXI веке процветает рынок чёрных трансплантологов. Так, в 2019 году эксперты оценили незаконный оборот человеческих органов в мире в 600 миллионов долларов в год. Такие данные привели на первом региональном конгрессе по проблемам торговли людьми в Гватемале, сообщили «Известия».
По информации издания, расценки на чёрном рынке органов составляют: на почку от $50 тысяч до $150 тысяч, на печень, а точнее её часть — в два раза меньше, а на часть роговицы — в 10 раз меньше, чем на почку.
Клиники чёрных трансплантологов расположены на территории излюбленных россиянами Турции и Египта. А самыми частыми клиентами этих медучреждений становятся состоятельные граждане из США, стран Персидского залива, Европейского союза, Израиля и… России, сообщили «Известия».
«В России законодательство строго регламентирует и контролирует все процедуры, связанные с трансплантацией органов, — отметил Владимир Круглый. — Это в первую очередь касается государственного перечня организаций, имеющих право на оказание таких услуг. Уверен, что эта норма будет сохранена и впредь».
18 важных вопросов о посмертном донорстве
6. Как зафиксировать свое согласие стать посмертным донором?
Фиксировать свое согласие на донорство не нужно при наличии соответствующей презумпции, а она у нас в законе прописана. Это не единственный вариант в мировой практике: очень многие страны работают согласно презумпции согласия.
Рекламная кампания «Верни кого-то к жизни», агентство DDB Brasil, Бразилия
Джекпот на новое сердце. Что делает Украина, чтобы пациенты больше не ездили на пересадку органов за границу | Громадское телевидение
С начала 2021 года в Украине должен заработать закон о трансплантации и Единая государственная информационная система, которая позволит в автоматическом режиме формировать пары «донор-реципиент». Цель этих нововведений — сделать страну трансплантационно независимой, поскольку такие операции в украинских больницах делали редко, а пациенты были вынуждены стоять в очереди на пересадку органов за рубежом, чаще всего — в Беларуси.
Как работает запущенный Министерством здравоохранения пилотный проект с участием 24 больниц, где уже делают пересадки и сколько стоят такие операции, как развить культуру донорства органов в Украине, и чего по-прежнему не хватает украинской системе трансплантации, чтобы она «догнала» Беларусь, — разбиралось hromadske. Мы выделили главные проблемы и постарались найти пути их решения.
Презумпция несогласия
За время независимости украинские хирурги провели всего 2,5 тыс. трансплантаций при потребности 5 тыс. в год. Для сравнения: только за 2019-й во Франции выполнили 5 910 трансплантаций, в Испании — 5 449, а в Беларуси, куда обычно ехали украинские пациенты, 531. Большая часть этих пересадок была выполнена не от живых доноров, это так называемые «трупные трансплантации», когда используют органы умершего человека.
Во всех этих странах действует презумпция согласия: каждый гражданин автоматически соглашается с тем, что после смерти он может стать донором, если не написал отказ.
Такая система позволяет врачам не спрашивать разрешения у родственников умершего, чтобы изъять и пересадить его органы. «Отказников» вносят в специальный реестр.
Львовская клиническая больница, при которой создан Центр трансплантологии
Фото:Анастасия Власова/hromadske
В Украине, напротив, действует презумпция несогласия — когда после смерти человек по умолчанию не согласен быть донором органов, и разрешение на это могут дать только его родственники. На практике это случается редко. Одна из причин — отсутствие в обществе культуры этого вида донорства.
Впрочем, есть немало стран, где также действует презумпция несогласия, но граждане при жизни могут указать, что готовы отдать свои органы на пересадку. В США, например, потенциальный донор регистрируется в специальном реестре своего штата, сообщает о своем решении родственникам, а отметка о согласии ставится в его водительских правах. Штаты долгие годы занимают лидирующую позицию в рейтинге стран, где делают самое большое число пересадок: в 2019-м там было проведено 40 621 трансплантаций.
В Украине после изменений в законодательстве система трансплантации должна заработать по аналогичной модели: каждый украинец сможет официально заявить о своем согласии стать донором органов после смерти.
Операция «Закон»
Закон о трансплантации в Украине существовал с 1999-го, однако медики редко брались за трупные пересадки органов. В частности потому, что после таких операций им могла грозить уголовная ответственность: «143 статья Уголовного кодекса создавала большие риски для врачей-трансплантологов, — рассказывает генеральный директор Директората высокотехнологичной медицинской помощи и инноваций Василий Стрилка. — Их могли безосновательно привлечь к ответственности. Условно говоря, не в том месте поставленную запятую правоохранители могли трактовать как нарушение порядка трансплантации. Все это отнимало у врачей желание заниматься трансплантацией».
В 2018-м в Верховной Раде приняли закон «О применении трансплантации анатомических материалов человеку», который должен был урегулировать эту сферу.
Он предусматривал прижизненное согласие донора на пересадку после смерти: предполагалось, что с января 2019-го заработает Единая государственная информационная система, своего рода «банк органов», где будут данные о людях, готовых стать донорами, и о пациентах.
Любой совершеннолетний гражданин должен написать заявление о согласии, которое хранится у семейного врача, в больнице, где делают трансплантацию, или у трансплант-координаторов. Эти специалисты должны были документировать в системе волю потенциальных доноров, искать органы в рамках, разрешенных законодательством, проверять, может ли пациент, который находится в критическом состоянии, после смерти мозга стать донором органов. Это позволило бы оперативно наполнять данными Единую государственную информационную систему.
Отметка о даче согласия или несогласия на посмертное донорство по желанию должна была вноситься в паспорт гражданина Украины или водительские права.
fullscreenЛьвовская клиническая больница, при которой создан Центр трансплантологии
Фото:Анастасия Власова/hromadske
Энтузиасты от медицины
Но оказалось, что система здравоохранения не готова к переменам: трансплант-координаторов за два года после принятия закона обучить не успели.
Лишь
в этом году в сентябре Кабмин принял решение создать Центр трансплант-координации при Минздраве, задача которого — организовать работу с больницами, у которых есть лицензия на пересадку органов и костного мозга.
Еще одна проблема — нехватка оборудования для диагностики смерти мозга — газоанализаторов. Во всем мире полная смерть мозга — главный критерий, на который ориентируются врачи, ведь после этого у умершего еще некоторое время могут поддерживать кровообращение, дыхание и другие процессы, которые можно трактовать как признаки жизни. Но в украинских реанимациях эта процедура пока не стала привычной частью работы врачей.
«Когда мы спросили у больниц — почему вы этого не делаете, в 80% случаев нам ответили, что у них нет оборудования (газоанализаторов — ред.). А в 20% больниц сказали, что не хотят этого делать. Мол, никто не делает — и мы не будем», — говорит основатель общественной организации «Движение за трансплантацию» Юрий Андреев.
С тем, что такая проблема существует, согласен и Василий Стрилка: «Когда к нам приезжали ключевые специалисты по трансплантации ВОЗ, мы у них спрашивали: как у вас врачи диагностируют смерть мозга, как вы их заставляете? Они не понимали вопроса и отвечали, что это их обязанность.
Наша задача, чтобы и наши врачи воспринимали это как долг без какой-либо привязки к трансплантации», — говорит Стрилка.
Пока же решено в каждой области сформировать специальные бригады для диагностики смерти мозга в районных больницах, где нет газоанализаторов. Они начнут работать уже в этом году. Василий Стрилка настроен оптимистично, он считает, что благодаря всем этим переменам Единую государственную информационную систему удастся полноценно запустить с 2021-го. Пока же пациенты стоят в листе ожидания каждого медучреждения, где им вероятно могут сделать операцию. И разрешение на пересадку органов все еще зависит от родственников умершего.
По словам Максима Овечко, возглавляющего во Львовской клинической больнице Центр трансплантологии, смерть мозга должны констатировать во всех реанимациях, не только в отдельных центрах, как это происходит сейчас, — в Ковеле, Львове, Киеве. «Каждый день в тысячах больниц есть потенциальные доноры, которые могли бы спасти десятки и сотни жизней.
Но пока это все держится на энтузиазме врачей», — говорит он.
Один из таких энтузиастов — Олег Самчук. Сегодня он руководит Львовской клинической больницей скорой помощи, а до недавнего времени работал в Ковеле. Именно там в конце 2019-го под его началом впервые за 15 лет пациенту пересадили сердце. Это была трупная трансплантация, согласие на операцию дали родственники умершего.
Сегодня львовская больница — одна из 24 медучреждений, которые присоединились к пилотному проекту Минздрава Украины.
«За это время мы сделали восемь семейных и посмертных пересадок почек, одну пересадку поджелудочной железы и две — сердца», — рассказывает о своих достижениях Олег Самчук.
Команда львовской больницы специализируется на пересадке почек, поэтому на трансплантацию остальных органов к ним приезжают бригады из других медучреждений.
Недостаток трансплантологов — еще одна проблема, которая стопорит запуск реформы, но ее врачи пытаются решать своими силами, обмениваясь опытом и поддерживая коллег.
Сорвал джекпот
Виктор Бурковский стал третьим пациентом, которому за последние 15 лет в Украине пересадили сердце. Его оперировали во львовской больнице в июле этого года, с трансплантацией коллегам помогли врачи киевского Института сердца. В Киеве Виктор обследовался и значился в листе ожидания на пересадку. То, что в свои 57 лет он получил второй шанс, — заслуга и врачей, и пилотного проекта, и стечения обстоятельств.
Впервые Виктор узнал о том, что у него больное сердце, когда проходил очередную медкомиссию. В 2014-м оказалось, что мужчина переходил на ногах инфаркт. Врач запретил ему работать. В 50 лет Виктор, который всю жизнь был машинистом и участвовал в ликвидации аварии на ЧАЭС, ушел на пенсию.
Однажды он заболел бронхитом, долго не мог его вылечить, сильно кашлял. Когда сдал анализы и сделал эхокардиографию сердца, оказалось, что у него развилась ишемическая кардиомиопатия: сердце было увеличено в три раза, он нуждался в пересадке.
Речи о том, чтобы оперироваться в Украине, не было.
В больницах преимущественно пересаживали органы от родственных доноров — почки или печень. Трупных трансплантаций делали лишь несколько в год. Пациентов обычно отправляли на операции за границу — в Беларусь, Индию, Турцию или Германию по государственной программе от Минздрава «Лечение украинцев за рубежом».
В 2018-м Виктор стал в очередь на трансплантацию сердца в Беларуси. Впрочем, за два года ему так ни разу и не позвонили, хотя за это время в той же больнице пересадили сердца более 30 украинцам.
Надежда на новое сердце таяла, а его состояние ухудшалось. «Я не мог сам завязать шнурки, почистить зубы, подняться на пятый этаж, спал в кресле сидя, обложившись подушками», — вспоминает он.
В июле Виктору позвонила его врач и спросила, готов ли он ехать на операцию во Львов. Спустя несколько часов Виктор с женой и братом были в клинической больнице скорой помощи: «Я помню, как меня завезли в операционную, где рядом лежал донор. А дальше начала действовать анестезия».
Виктор знает, что донор был его ровесником, работал на стройке, где упал с высоты.
В реанимации врачи констатировали у мужчины смерть мозга, но остальные органы еще работали, поэтому он мог стать потенциальным донором и спасти еще три жизни. Мать и сестра умершего дали разрешение на трансплантацию.
«Врачи говорили, что я сорвал джек-пот. Такое редко бывает, чтобы у донора и реципиента, кроме группы крови, совпадал и рост, и вес, и возраст, ну все!», — говорит он.
Когда Виктор пришел в себя после операции, то сразу почувствовал себя лучше: начал дышать полной грудью, не задыхался, мог спать. Реабилитацию он проходил уже в Институте сердца.
Виктор стал одним из первых пациентов, который получил новое сердце благодаря тем изменениям, которые начали внедрять в Украине. Если бы не пилотный проект, возможно, мы бы с ним не встретились: после пересадки врачи сказали, что ему оставалось жить три месяца.
«У меня нет старых документов, — признается он.
— Справки, заключения врачей и медицинскую карточку я сжег сразу после операции. Завел все новое. Решил: новое сердце — новая жизнь».
По словам главы львовской больницы Олега Самчука, таких операций, как у Виктора Бурковского, могло быть больше. Он надеется, что Единая государственная информационная система, наконец, заработает: «Тогда будет и качественный подбор пары донор-реципиент».
fullscreenВиктор Бурковский гуляет во дворе собственного дома
Фото:Анастасия Власова/hromadske
Лечиться дома
Отлаженная система трансплантации в Украине могла бы спасать намного больше жизней, а также экономить бюджетные средства, ведь все это время за пересадку органов государство платило зарубежным клиникам. А расценки там год от года растут.
В 2019-м на программу «Лечение украинцев за рубежом» из государственного бюджета выделили 1,89 миллиарда гривен (около $67 миллионов). Более 90% из этих средств пошли на оплату операций по трансплантации органов и костного мозга.
Беларусь за пересадку органов 253 украинцам получила из этих средств $15 миллионов — самую большую сумму с 2016 года.
По тарифу, утвержденному украинским Министерством здравоохранения, Виктору Бурковскому во Львове сделали операцию стоимостью около 600 тысяч гривен ($21,1 тыс.). В Беларуси такая операция для иностранцев обойдется в пять раз дороже.
По словам Олега Самчука, их больница недавно получила деньги за все ранее проведенные операции. Так, почка стоила 330 тысяч гривен ($11,6 тысяч), печень была 800 тысяч ($28,2 тысячи), а должна стать около 2 миллионов гривен ($70,6 тысяч). Поджелудочная — 1 миллион гривен ($35,3 тысяч). «Эти средства останутся на зарплаты врачам и на финансирование больниц в Украине. Мы должны прекратить финансировать иностранные больницы», — говорит Самчук.
И все же, дороговизна трансплантаций за рубежом — не самая большая проблема. Дело в том, что не все пациенты могут дождаться донора. Они умирают, стоя в листах ожидания; бывает и после того, как Минздрав перечисляет деньги на их трансплантацию.
Обычно в такой ситуации деньги остаются на счету больницы для других пациентов из Украины.
«В 2018-2019 годах мы перечислили деньги в Беларусь на лечение наших пациентов. Более 250 человек до сих пор стоят в листе ожидания», — рассказывает Василий Стрилка.
Не у всех есть драгоценное время, чтобы дождаться своей очереди.
fullscreenНадежде Коломиец делали операцию по пересадке почки в Беларуси в 2015 году
Фото:Анастасия Власова/hromadske
Так, 35-летней Надежде Коломиец делали операцию по пересадке почки в Беларуси в 2015 году. Она заплатила за нее сама. «У нас с братом была врожденная болезнь почек. В детстве она нас не беспокоила. А в старшем возрасте мы начали болеть. Когда брат умер, я поняла, что то же самое может ждать и меня», — рассказывает Надежда.
Родственники для трансплантации не подошли. Она начала ходить на диализ, процедуру очистки крови. Каждый раз, вспоминает она, это была борьба — чтобы ей поставили тщательно продезинфицированный после предыдущего пациента аппарат, чтобы медсестры все сделали правильно, чтобы иглы были тонкими.
И так четыре года, пока Надежде не позвонил врач из Минска. За время, пока она стояла в очереди, стоимость выросла почти вдвое — с $30 тыс. до $65 тыс.. «Мы нашли эти деньги, но это было очень трудно. Это был значительный финансовый удар для нашей семьи», — говорит Надежда.
С каждым годом растет не только стоимость операций, в зарубежных клиниках берут все меньше иностранцев и в первую очередь оперируют своих. В этом году, по информации Минздрава, в Индии украинцам пересадили лишь два легких вместе с сердцем. А в 2019 году там сделали семь трансплантаций сердца, в 2018-м — 12, а в 2017-м — 10 операций.
fullscreenОсновательница общественной организации IDonor Ирина Заславец
Фото:Анастасия Власова/hromadske
Культура донорства
По словам активистов, в СМИ все реже появляются материалы о черной трансплантологии, эта тема перестает быть «страшилкой». Основательница общественной организации IDonor Ирина Заславец считает, что украинцы готовы к донорству: «Согласно опросу, который проводила социологическая группа «Рейтинг» в 2018 году, почти 63% украинцев ответили, что они поддерживают принятие закона о трансплантации.
Это вдохновляет». А по данным всеукраинского исследования общественного мнения компании Ukrainian Sociology Service, из 1200 опрошенных реципиентов 31% сказали, что они готовы стать донорами после смерти. «Пока у нас не работает единая система, мы должны обдумать, принять решение для себя и озвучить его своим родным — хотим мы после смерти стать донором для других людей или нет», — говорит Заславец.
«Когда дело доходит до этого тяжелого этапа — разговора с родными (об изъятии органов после смерти близкого) — в большинстве случаев они готовы помочь. Когда они слышат, что несмотря на их горе, они (родственники — ред.) могут спасти одну-две-три жизни, то соглашаются», — говорит Максим Овечко.
В мире принято оценивать уровень посмертного донорства органов по количеству согласных на 1 млн человек. Среди 50 самых активных стран — Испания, чей подход в ВОЗ считают образцовым. Там на 1 млн граждан в 2019-м было 49,6 доноров органов. В Германии этот показатель составляет всего 11,2 на 1 млн.
В Украине — 0,1.
Испания, успех которой изучают многие страны и который в мировой трансплантологии получил название «Испанская модель», шла к такому показателю не один десяток лет. Закон о трансплантации там появился в 1979 году. Но в последующие 10 лет это не принесло особых результатов. И лишь в 1989-м была создана Национальная организация по трансплантологии, введена должность трансплант-координаторов. Большинство этих специалистов были врачами и медсестрами. Именно благодаря их работе в больницах и клиниках, умению выстраивать общение с родственниками умершего, которые несмотря на презумпцию согласия имеют право запретить изъятие органов, система трансплантации начала работать. Как результат — рост посмертного донорства органов, и с каждым годом этот показатель в стране растет.
Украине понадобится еще немало времени и усилий всех, кто вовлечен в систему трансплантации, чтобы такие пациенты, как Виктор Бурковский, перестали быть исключением из правил.
«Сейчас все — хожу и в парк, и кругом.
И на базар. Потихоньку. Мне надо проходить 3 км в день, так сказали врачи. Надо двигаться, чтобы все адаптировалось», — рассказывает он.
То же самое о системе трансплантологии в Украине говорит и Олег Самчук — надо двигаться: «Должен запуститься словно ядерный реактор, это необратимые изменения. И потом эти операции, трансплантация — обычная работа врачей-хирургов, урологов, травматологов, повседневная, ничего особенного».
При поддержке «Медиасети»
Как делают трехмерные органы, и кому они нужны
Рассказываем, что такое биопринтинг и какой будет трансплантационная медицина будущего.
Когда человеку пересадят первый напечатанный орган? Какой орган легче напечатать, и есть ли «непечатные»? Как биопечать связана с защитой животных, внедрением беспилотных автомобилей, модой и едой? Об этом и многом другом проекту «Здоровье Mail.Ru» рассказал соучредитель и управляющий партнер 3D Bioprinting Solutions Юсеф Хесуани, докладчик второй международной конференции «Будущее медицины» в Санкт-Петербурге, организатором которой стала компания «Инвитро».
Соучредитель и управляющий партнер 3D Bioprinting Solutions Юсеф Хесуани. Фото: Sk.ru
— Пересадка напечатанного органа человеку — вопрос какого будущего? Близкого или далекого?
— По официальной позиции сообщества, это произойдет не раньше 2030 года — и мы говорим об органе первой группы: кожа, хрящ. Но уже сейчас есть успехи в органах четвертой группы. В нашей лаборатории напечатан конструкт щитовидной железы — мы договорились называть это конструктом, потому что по форме он может не повторять природный орган, главное — чтобы выполнял функцию. Конструкт был пересажен лабораторным животным, у которых перед этим щитовидную железу нивелировали путем введения радиоактивного йода. Уровень гормона — щитовидка должна его вырабатывать — не определялся, то есть родная железа была уничтожена.
После трансплантации нашего конструкта у мышей уровень продукции гормона поднялся с нуля до 50%, что можно считать успехом: это же не заплатка — хрящевая, кожная, а восстановление функции на уровне организма.
А наши американские коллеги под руководством Рамаллы Шах напечатали конструкт яичников и пересадили их мышам взамен удаленных, после чего произошло оплодотворение и родилось здоровое потомство.
— Когда-то по телевизору шла реклама зубной пасты: далекое будущее, из ванной выходит юная блондинка, а мужчина лет тридцати рядом говорит: «Это моя бабушка. Все, что у нее осталось своего — это зубы». И ясно, что это не заслуга пластики. Что будет с протезированием органов, какие из них можно будет напечатать, вырастить, создать?
— Мы не можем знать точно, до чего дойдут технологии: они развиваются не линейно, а скачкообразно. Исследования идут параллельно во многих институтах и лабораториях, и периодически случаются прорывы. Давайте определимся с терминологией: мы занимаемся биопринтингом, то есть используем в качестве печатного материала живые клетки. Часто биопринтингом называют печать крупных суставов из титана или протезов конечностей из металла или пластика, но это неверно.
Чтобы ответить на вопрос: «Какие органы можно будет напечатать?» — надо понимать, что по сложности структуры орган органу рознь: есть четыре группы. В первой будут плоские органы — кожа, хрящевая ткань, во второй — полые трубчатые органы — сосуды, трахея, уретра, мочеточник. В этих двух группах уже проведены успешные лабораторные испытания на животных. Третья группа — полые нетрубчатые, например, мочевой пузырь или матка, а четвертая — сложные органы со сложной системой сосудистого русла: почка, печень. И именно производство этих органов поменяет жизнь человечества. Около 80% людей, нуждающихся в трансплантации органа, ждут именно почку. В одном только Китае 1,5 миллиона человек стоят в листе ожидания. В США около 400 тысяч. Каждый день в мире умирают около 20 человек, не дождавшихся трансплантации.
— А в России какие цифры?
— В России нет такого понятия, как лист ожидания. У нас проводят примерно тысячу трансплантаций в год. В Америке делают около 30 тысяч трансплантаций в год, хотя население наших стран отличается примерно в два раза, не в десять.
Но и США не передовая страна в этой области. В первых рядах, как ни странно, Испания и Черногория. Это связано с лояльным законодательством и с большим количеством мотоциклистов — это основные доноры органов, как бы страшно это ни звучало. Есть мнение — небезосновательное — что распространение беспилотных автомобилей усугубит нехватку органов, потому что будет меньше ДТП.
— Какие есть основные сложности в вашей работе?
— В регенеративной медицине самый острый вопрос — где брать клетки? У взрослых людей клетки растут медленно. Поэтому мы используем разные технологии, в том числе индуцированные плюрипотентные стволовые клетки — IPS, за открытие которых в 2012 году была присуждена Нобелевская премия.
Суть такова: при активации четырех определенных генов клетки кожи превращаются в эмбриональные стволовые по своему поведению клетки, происходит, по сути, перепрограммирование клеток.
Наши бельгийские коллеги активировали еще два гена, чтобы получить клетки щитовидной железы.
При активации разных генов можно получать разные типы клеток: например, из клеток взрослого организма — клетки щитовидной железы в большом количестве. Второй большой вопрос — из чего делать подложки, на которые наносятся готовые клетки, чтобы потом эту конструкцию переносить в организм. Нужны прорывы во всех направлениях: в получении клеток, в создании подложек, в биопринтинге, который распределяет первые на вторых.
— А что в биопринтинге самое сложное?
— Пожалуй, проведение сосудистого русла внутри конструктов: они должны питаться, иначе будут умирать. Когда мы напечатали конструкт щитовидной железы, то использовали эмбриональные клетки, которые сами формировали сосуды. Мы не печатали сосуды, а создали условия для их роста — это большая разница.
Трехмерные органы ожно печатать даже в невесомости! На конференции «Будущее медицины» в Санкт-Петербурге Юсеф Хесуани вышел на связь с Международной космической станцией в режиме телемоста и поговорил с космонавтом-испытателем Сергеем Рязанским о перспективах биопринтинга.
— Государство помогает в вашей работе? Где вы находите финансирование?
— Мы являемся резидентами Сколково, получаем там поддержку, активно участвуем в международных грантах, имеем грант Российского научного фонда. Я лично больше всего горжусь даже не созданием биопринтера «Фабион» и не конструктом щитовидной железы, а тем, что удалось построить успешную коллаборацию с другими мировыми лабораториями: американскими, европейскими, китайскими. В создании нашего успешного конструкта участвовала греческая лаборатория, американская, бельгийская, два российских института.
— Вы в своей работе сталкиваетесь с препятствиями? Защитники животных? Религиозные организации?
— Пока нет, но вообще-то защитники животных должны нас, скорее, любить. С 2012 года в Европе запрещено использование животных в качестве моделей для испытаний косметологических препаратов. В мире тоже все идет к этому.
Токсикологический эффект косметики обязательно надо проверять! И это тоже сфера применения трехмерной биопечати, создающей конструкты кожи, печени и почек.
Мировые косметические корпорации постепенно будут переходить от тестирований на животных к испытаниям на конструктах: это уже делается, в США этим занимается компания, контракты с которой уже подписали 25 фармацевтических концернов.
— А можно напечатать мясо для еды?
— Возможно: так, первая котлета стоила 300 000 фунтов стерлингов. Вторая — около 100 000 долларов, сейчас — порядка 10-12 тысяч долларов. Но все-таки это неплохо — за пять лет в тридцать раз подешевела! Могут быть найдены способы еще удешевить и технологии, и производство — ждем прорыва! Там другая проблема: удается получить большое количество мышечных клеток, но не удается получить волокна и накачать их — заставить заниматься фитнесом. Кроме того, есть компании, которые хотят по этой методике производить кожу для фэшн-индустрии, чтобы не было нужно убивать животных.
— Может, и шубы норковые можно так вырастить?
— Есть попытки вырастить волосы, так что и мех тоже теоретически можно.
..
— На мой чисто обывательский взгляд, конструкт надежнее, чем донорский орган, который может износиться, всегда есть проблема отторжения…
— Да, если делать конструкт из собственных клеток, то проблема отторжения решается. После пересадки донорского органа человек всю жизнь должен принимать иммуносупрессанты, это снижает качество жизни.
— А можно будет в будущем страховаться? Например, имея почечную недостаточность, пойти и вырастить себе почку, пока все нормально?
— Это вопрос из области биобанкинга, он уже существует. В Японии есть государственная программа, предусматривающая, чтобы в будущем у 100% населения были банки IPS клеток, страна активно идет к этим показателям. В целом же — да, если нам удастся из существующих клеток создавать искусственные — органоиды, это будет следующий этап, от органоидов будет переход к органам.
Источник: health.mail.ru
Академик Сергей Готье о нехватке органов для трансплантации и детском донорстве
Сергей Готье, заведующий кафедрой трансплантологии и искусственных органов Первого МГМУ им.
И.М.Сеченова, директор Центра трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова дал интервью интернет-изданию «Лента.ру»Академик Сергей Готье о нехватке органов для трансплантации и детском донорстве
В 2016 году Центр трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова сделал 132 пересадки сердца. Мировой лидер по этому виду операций — госпиталь Cedar Sinai в Лос-Анджелесе — за прошлый год сделал 122 пересадки. Директор Центра, академик РАН Сергей Готье, рассказал «Ленте.ру» о том, почему пересадка сердца по-прежнему остается предметом гордости трансплантологов, что мешает развитию детского донорства и стоит ли делать трансплантацию человеку, который сам не желает быть донором после смерти.«Лента.ру»: Первая пересадка сердца была сделана 50 лет назад. Почему трансплантологи до сих пор так гордятся этими операциями?
Готье: Потенциальные реципиенты сердца — самые «рисковые» пациенты, самые опасные с точки зрения прогноза.
Сегодня он еще дышит, а завтра уже «остановился», и все. Трансплантацию сердца пациенту с критической сердечной недостаточностью нужно выполнить в считаные часы. А система помощи таким больным в масштабах всей страны, увы, далеко не идеальна. Это дорогостоящая высокотехнологичная помощь, требующая квалифицированных специалистов.
Это медикаментозная и механическая поддержка сердечной деятельности. Пока эти механизмы частично или полностью берут на себя функцию сердца, больного мы можем «привести в порядок», компенсировать нарушенные функции других органов и таким образом подготовить человека к трансплантации. Мы добились того, что любой пациент, поступающий в наш центр с критической сердечной недостаточностью, доживает до операции и получает донорское сердце. Таких пациентов становится все больше, но возможности центра тоже растут. Процесс не то чтобы упрощается, но становится более знакомым и управляемым.
Сколько пациентов не доживает до выписки?
Если говорить о госпитальной летальности «сердечных» пациентов — то это 6-8 процентов среди более-менее сохранных, относительно легких больных.
Если же говорить о тяжелых пациентах, которые проходят через механическую поддержку кровообращения, — то в пределах 10-13 процентов. Вполне приемлемая цифра по мировым меркам. Но без нашего вмешательства все те пациенты, которым мы помогаем, умерли бы однозначно, без вариантов.
Донорских органов вам хватает?
Скажем так. Нам удалось построить механизм, который в какой-то степени гарантирует нам сносное обеспечение донорскими органами. Почему сносное? Потому что мы сравниваем наши возможности с развитыми странами Европы и США, где эта система в том или ином виде функционирует уже много лет. У нас же ситуация начала меняться только в 2012 году. Важные решения московского департамента здравоохранения позволили развивать систему посмертного донорства в столице.
За счет чего?
Мы применяем принципы испанской системы. Испания в конце 1980-х годов стала лидером мировой трансплантологии.
Наш коллега Рафаэль Матессанс разработал особую систему донорства. Она очень простая. В каждой больнице имеется человек, ответственный за выявление потенциального донора и организацию сохранения жизнеспособности его органов, в том числе и после его смерти. Эта технология называется кондиционированием.
Итог — в Италии и Франции — 25-27 случаев посмертного донорства на миллион населения в год. А у испанцев этих случаев — 34-35. Но и это не потолок: в Хорватии, например, 40. Это свидетельствует не об искусственном создании числа доноров (то, что желтая пресса называет черной трансплантологией, разбором на органы в подвале), а о хозяйском, так сказать, подходе к национальному ресурсу, который можно использовать.
Ну и как приживается испанская система на российской почве?
Испанская система начинается с координаторов (врачей-реаниматологов или среднего медперсонала). Они информируют трансплантационные центры о наличии потенциальных доноров, решают другие вопросы (например, транспортировки), могут влиять на процесс кондиционирования донора — исправлять какие-то недостатки.
Но врач работает с уже умершим человеком и тут возникают сложности с моральной стимуляцией. Ты продолжаешь работать с пациентом, понимая, что уже не можешь ему помочь. Поэтому этот труд, как и любой другой, должен быть оплачен.
До недавнего времени в России эту работу медики выполняли бесплатно. Это была добровольная инициатива людей, которые к тому же сталкивались с непониманием коллег. Мы им очень благодарны: они давали нам шанс спасать людей. Но в 2015 году приняли изменения в закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в которых деятельность по кондиционированию доноров признана медицинской и выделено финансирование. Проще стало работать главврачам, которые, даже понимая важность этой работы, раньше не могли ее обеспечить финансово. Думаю, в 2017 году мы увидим увеличение, пусть и не резкое, числа трансплантаций в региональных центрах.
Сегодня, надо полагать, показатели этих центров не самые высокие.
Чтобы органы, полученные в больнице региона, пересадить пациенту в том же регионе, нужно местное учреждение, способное выполнить трансплантацию.
Не все клиники сегодня укомплектованы и финансируются в достаточной степени, чтобы делать пересадки сердца. Хотя бы до тридцати операций в год. Но это уже вопрос не только оборудования, но и квалификации хирургов-трансплантологов и реаниматологов. От их подготовки зависит количество эффективных доноров (тех, от которых можно успешно пересадить хотя бы какой-нибудь орган). Главврачи должны выделять деньги на эту работу. Ведь если врач на месте не заинтересован в сохранении донора, если ему проще его «отключить» и отправить в морг — то он так и сделает.
В последние годы регулярно поднимается вопрос об отмене презумпции согласия, при которой донорские органы можно забирать без прижизненного согласия пациента или посмертного согласия его родственников.
На мой взгляд, и его разделяют многие мои коллеги, отмена презумпции согласия — это шаг назад. И сохранить ее, особенно с учетом нашего менталитета и недоверия к медицине, нужно любой ценой.
К счастью, отменять презумпцию никто не собирается. Пока во всяком случае. Более того: даже Франция, где действовал принцип испрошенного согласия родственников, сейчас переходит к системе, при которой, чтобы органы после смерти не изъяли, надо заказным письмом направить свой прижизненный отказ в особый государственный орган. Для всех прочих действует презумпция согласия.
Что так? В Европе с ее показателями посмертного донорства наблюдается дефицит органов?
Переизбыток беженцев и мигрантов. Соответственно, снижение общего уровня образования и сознательности населения. Больных больше, потребность в донорских органах выше, а доноров в процентном отношении меньше. Реестр прижизненных отказов нужно обязательно создать и у нас — как юридический противовес презумпции согласия. А заодно и регистр волеизъявлений, где человек будет писать «Я хочу, чтобы мои органы после смерти были использованы». Хотя в такое я верю слабо, но все-таки.
Стоит ли отказывать в трансплантации человеку, который попросил внести его в регистр отказов?
Я считаю это неправильным решением. С точки зрения медицины и логики врача, это неправильно. Это как отказывать в медицинской помощи людям другого вероисповедания. Отказываясь от потенциального донорства, человек мог не подумать, быть под воздействием разговоров или желтой прессы. А потом не нашел времени изменить решение. Или просто забыл. А сегодня он умирает, ему нужно срочно донорское сердце. И что же, дать ему умереть? Это нарушение конституции, этого не должно быть в российском праве.
Возможен ли в России нелегальный оборот органов, в частности продажа и пересадка их иностранцам?
Для того чтобы поставить точку в этом вопросе, отвечу — случаев пересадки российских донорских органов иностранным гражданам или отправки органов за рубеж не было. До 2008 года, а именно тогда было образовано Российское трансплантологическое общество, некоторые центры действительно приглашали иностранных реципиентов для пересадки почки, что имело крайне негативный резонанс среди наших коллег за рубежом.
Именно поэтому главным принципом общества был отказ от подобной практики. Наши донорские органы, являясь национальным достоянием, принадлежат только гражданам России.
Восстановление Минздравом института главных внештатных специалистов субъектов РФ обеспечило прозрачность судьбы каждого изъятого органа в виде ежегодно публикуемого регистра трансплантологического общества. А с 2016 года начала функционировать общероссийская система учета. Кстати, деятельность по изъятию и пересадке донорских органов жестко контролируется местными надзорными и правоохранительными органами. Так что разговоры об утечке донорских органов из России такие же досужие сплетни, как и похищение детей для разборки на органы.
Это еще одна чувствительная тема — детская трансплантология. Тут с донорством все обстоит еще хуже?
Инструкция о констатации смерти мозга у детей, позволяющая развивать детское донорство, уже год как действует, но пока ни одного случая забора детских органов в России не было.
Это подразумевает обязательное согласие родителей. И дело не в том, что родители отказывают — с ними даже никто из реаниматологов не решается заговаривать об этом. Родители зачастую настроены резко отрицательно, и, разумеется, их можно понять. Важен хотя бы один резонансный случай, например как это было в Италии, когда один погибший ребенок стал донором и сохранил жизнь нескольким малышам. Если такой случай правильно подать, показать людям, что это возможно, что это правильно, что это спасет других детей, то это может сработать.
Бывают очень разные врачи. Вроде бы одинаково квалифицированные, но к одному идут, потому что порекомендовали, посоветовали, а от других больные стремятся при первой возможности уйти. У первого меньше ошибок, лучше результаты. А если такой врач еще, простите, и бабок не дерет с людей, ему вообще нет цены. Каждый, кто обучается тому или иному ремеслу, и врачебному тоже, проявляет те или иные возможности и талант.
Один работает «от и до», а другой — «с полетом»: он и «до» сделает больше, и «после» все несколько раз перепроверит.
Это профессионализм, протоколом его не заменить. Был такой случай. В госпитале «Маунт Синай» в Нью-Йорке известный хирург Чарльз Миллер сделал свою 99-ю трансплантацию правой доли печени. Донором был живой родственник пациента, журналист. И этому донору на второй день после успешной операции дежурный молодой врач, вполне по протоколу, удалил зонд и дал поесть. Естественным образом, не через зонд. И донор подавился куском лобстера из супа, а врач не смог его интубировать. Не знал как, не умел, не по протоколу. Донор умер. Развернулась такая кампания в прессе, что Миллер после этого несколько лет работал где-то в Африке. К протоколу еще мозги нужны.
Где берутся врачи с мозгами?
Чтобы были хорошие врачи, нужны хорошие студенты и ординаторы. Были годы, когда уровень образования, и не только медицинского, резко снизился, требования уменьшились, и оплата труда была смешной.
Сейчас лучше, но далеко не идеально. Становление врача зависит от того, с кем рядом он работает. Молодежь в нашем центре заинтересована, учится, пытается самостоятельно работать, стремится расти. Но ей нужны правильные учителя. Нужно не только рассказывать, но и показывать, причем демонстрировать не только медицинские манипуляции, но и пример отношения к делу. Если наставник не живет в буквальном смысле на работе, то и его ученики не будут понимать, что и зачем они делают. У них не будет ориентира, дисциплинирующего фактора личного примера. Раньше крупные врачи, руководители больниц при этих же больницах и жили, постоянно контролировали все происходящее и помогали начинающим.
Беседовала Вероника Гудкова
Ссылка на публикацию: https://lenta.ru/articles/2017/01/19/gotie/
Донорство органов после смерти: как будут меняться российские законы
Каждый взрослый гражданин по законам России считается потенциальным донором органов после смерти — и это мировая практика.
Мы спросили у врачей, как зафиксировать свою готовность помочь другим (или категорически от этого отказаться), и могут ли родственники вмешаться в процесс.На прошлой неделе Конституционный суд РФ в очередной раз признал, что презумпция согласия на посмертное донорство, то есть предполагаемая готовность каждого совершеннолетнего россиянина стать потенциальным донором органов, не нарушает права граждан.
Если человек при жизни не заявил, что не хочет, чтобы его органы использовались для трансплантации, а после смерти этого не сделали родственники, считается, что умерший был согласен стать донором. При этом в России до сих пор не существует единого регистра, где хранилась бы информация о согласии или несогласии пациентов стать донорами. Можно заявить о своей воле устно в присутствии свидетелей или в письменной форме (тогда нужно заверить документ у нотариуса или руководителя больницы).
Но неясно, эффективна ли такая система. Кроме того, врачи сетуют, что почти никто не понимает, что такое смерть мозга, и мнение, что органы забирают у еще живых пациентов, не такая уж редкость.
Не лучше ли ввести в России практику испрошенного согласия, чтобы донором мог стать только тот, кто заявил о своем желании? Почему отказывать в пересадке органов тем, кто сам не хочет быть потенциальным донором неэтично? Что такое смерть мозга и как ее диагностируют?
Михаил Каабак
доктор медицинских наук, руководитель отделения пересадки почки Российского научного центра хирургии им. академика Б.В.Петровского РАМН
— Презумпция согласия — это звучит страшно. Значит ли это, что тело после смерти человеку уже не принадлежит?
Презумпция согласия — нормальная практика, есть во многих странах, в прошлом году ее ввели в Великобритании. При этом презумпция согласия и информированное согласие одинаковы по своей гуманности.
С точки зрения этики важно, чтобы взрослый человек сам принимал решение о донорстве.
— Могут ли родственники вмешаться?
В России у родственников есть право сообщить о своем несогласии на изъятие органов умершего близкого человека. Закон не обязывает врачей спрашивать об этом у родственников, но и не запрещает, поэтому как поступит врач — дело личной этики.
— Случаи злоупотребления презумпцией согласия есть?
Улучшить действующее законодательство Конституционный суд призвал еще в 2003 году после скандальной истории в Саратовской области. Тогда врачи областной больницы не сумели сказать матери о смерти сына, она сидела у его постели, и чтобы изъять органы, они забрали тело под предлогом проведения исследований. Конституционный суд подтвердил, что презумпция согласия не нарушает права граждан, но практика применения нуждается в уточнении. Этого до сих пор не произошло.
— Что делают, чтобы это больше не повторилось?
Несколько лет назад Минздрав представил законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадке)».
Если он наконец будет принят, врачей обяжут попытаться связаться с родственниками, чтобы сообщить им о смерти близкого человека. Но, боюсь, врачи, которые хотят избежать разговора с родственниками, легко обойдут этот пункт. Например, мать сидит у постели больного, а ей звонят на домашний телефон. А в случае возникновения судебных разбирательств недобросовестный врач скажет, что на спине женщины, которая у постели сидит, не написано, что она мама. Вот такие вещи могут быть, понимаете?
Самое важное, что есть в последней редакции законопроекта, — создание процедуры, которая позволит при жизни зафиксировать волю человека, как поступать с его органами после смерти. Ходили слухи, что планируется создать базы людей, которые отказались от донорства, и кто-то даже предлагал отказывать таким пациентам в трансплантации. Это, конечно же, глупость и нарушение прав человека, нужно проследить, чтобы ничего такого в новом законе не появилось. Волеизъявление в отношении посмертного донорства должно быть свободным от любого давления, иначе такую практику нельзя считать этичной.
— Много ли людей в России готовы завещать свои органы? Как вообще такое может в голову прийти?
Опросы в России показывают, что тех, кто согласен стать донором после смерти, не меньше 20 процентов. Я сам хочу, чтобы мои органы использовали после смерти. И моя точка зрения основана на гуманных соображениях — я вижу, как плохо людям, которым нужна трансплантация, в листе ожидания несколько десятков тысяч человек. И когда органы больше не смогут мне служить, я готов ими поделиться с теми, кто в них нуждается. В западной литературе это называется «последний дар», последний подарок, который человек может сделать кому-то.
— В России и за рубежом количество трансплантаций похоже или отличается?
Ежегодно в России выполняется около 1000 трансплантаций почки. И это сравнимо с данными западных стран в плане пропорций: количество ожидающих и количество выполняемых трансплантаций.
Михаил Синкин
невролог — клинический нейрофизиолог, старший научный сотрудник НИИ СП им Н.
В.Склифосовского
— Мы знаем по сериалам, что после клинической смерти жизнь человека поддерживают в реанимации, пока родственники принимают решение о своем согласии на передачу органов. Разве это гуманно? Ведь если человек дышит — он жив.
— Смерть мозга полностью эквивалентна смерти человека. Это было доказано более 50 лет назад и сейчас принято во всем мире. Современный уровень медицины позволяет пересадить или заменить механически почти любой орган — сердце, легкие, печень или почки. Если же разрушился и погиб мозг, его никак нельзя заменить. Это значит, что человек как личность безвозвратно погиб. Разница между обычной биологической смертью и смертью мозга только в наличии сердцебиения. Все остальные клинические признаки совпадают: отсутствуют дыхание, стволовые рефлексы и мышечный тонус, расширены зрачки. Смерть мозга может произойти исключительно в реанимации, когда есть возможность искусственно поддерживать функции сердца, легких. Если не проводить интенсивную терапию, то с гибелью мозга остановится и сердце.
Прямой связи между констатацией смерти мозга и трансплантацией органов нет. Человек умирает вне зависимости от того, будет он донором или не будет. Чтобы диагностировать смерть мозга, собирается консилиум, в него обязательно входят реаниматолог и невролог, минимум два врача. С 1 января действует обновленный порядок констатации смерти мозга. Требования к процессу диагностики одни из самых строгих в мире. Нужно знать историю болезни, провести компьютерную томографию, анализы на содержание токсических веществ, препаратов, которые могут угнетать сознание. После этого наблюдать за пациентом минимум шесть часов. Это все заносится в специальный протокол, который подписывают несколько врачей. В сложных случаях для подтверждения смерти мозга проводят ЭЭГ и ангиографию, чтобы определить прекращение электрической активности мозга и мозгового кровотока (установлено, если кровь не поступает более получаса, мозг погибает). Чаще чем в 50% случаев при смерти мозга наблюдается так называемый спинальный автоматизм — движения руками или ногами.
Это рефлексы замыкаются на уровне спинного мозга, его активность повышается, когда головной мозг перестает функционировать и оказывать тормозное влияние. В таких случаях проводят дополнительные проверки.
Отсутствие самостоятельного дыхания — один из главных признаков смерти мозга. В реанимации многим пациентам в тяжелом состоянии проводится так называемая искусственная вентиляция легких (ИВЛ), когда за человека дышит аппарат. Поэтому во время диагностики смерти мозга в присутствии членов консилиума пациента на какое-то время отключают от аппарата искусственной вентиляции и смотрят — не появляется ли дыхание. Все проводится по специальной, безопасной для больного процедуре, и если в течение определенного законом времени дыхания нет, значит, дыхательный центр погиб и никогда не восстановится.
Очередь за печенью. Сколько человек ждут пересадку органов? | ЗДОРОВЬЕ
В сентябре кемеровские врачи пересадили печень 58-летней новокузнечанке. Операция длилась восемь с половиной часов и прошла успешно. Сегодня пациентка чувствует себя хорошо. На прошлой неделе женщину выписали из больницы. Ещё 30 человек ждут своей очереди. Как в Кузбассе работает программа по пересадке органов, выясняла корреспондент «АиФ в Кузбассе».
Как признаётся новокузнечанка, даже не надеялась, что дождётся операции так быстро. Когда ей позвонили из больницы, сразу же примчалась в Кемерово. 21 сентября женщину прооперировали, а 12 октября выписали из стационара. Сегодня Тамара Крупина чувствует себя совершенно здоровой и счастливой.
«Я скрывала от близких, что у меня цирроз, стеснялась своей болезни. Родственники узнали уже после того, как мне сделали операцию. Сейчас сама встаю, сама за собой ухаживаю», — говорит Тамара Николаевна.
| Константин Краснов |
Как рассказал заместитель главного врача по хирургии и трансплантологической помощи Областной клинической больницы скорой медицинской помощи им. М. А. Подгорбунского Константин Краснов, сегодня в листе ожидания на пересадку печени находятся 30 человек. Центр органного донорства работает при областной больнице. Операция для пациента бесплатная, ведь бюджет выделяет квоты. Однако прооперировать всех нуждающихся невозможно не только из-за нехватки квот, но и из-за нехватки донорских органов. Например, в прошлом году в донорских базах было пять органов, но только один был биологически совместимым с пациентом из листа ожидания.
Как объяснил Константин Аркадьевич, при появлении пациента с признаками смерти головного мозга, его донорский орган (при условии, что орган здоров) изымает бригада трансплантологов, за исключением случаев, когда до смерти человек или его родственники заявили о своём несогласии. Кажется, проще с прижизненным донорством – нужно только письменное согласие человека. Однако донор должен быть не просто генетическим родственником, но полностью совпадать с реципиентом по группе крови, резус-фактору и тканевой принадлежности и, конечно, иметь здоровый орган, что тоже, к сожалению, происходит не всегда.
| Елена Малышева |
Как заявила заместитель губернатора по социальным вопросам Елена Малышева, губернатор области Сергей Цивилёв решил до конца этого года за счёт регионального бюджета увеличить количество квот на трансплантацию печени в Кузбассе.
«При наличии пары «донор – реципиент» в гепатологическом центре будут сделаны дополнительные операции пациентам, которые сегодня находятся в листе ожидания», — сообщила Елена Ивановна. Т. е. квоты будут выделять по числу состоявшихся операций. Чтобы эта схема начала действовать, на базе одной из областных больниц планируют открыть филиал Национального медицинского центра трансплантологии и искусственных органов им. академика В. И. Шумакова. Об этом тоже заявила Елена Малышева. «Это расширит возможности кузбасской медицины, потому что все федеральные центры и их филиалы финансируют за счёт федерального бюджета. Нам предстоит провести масштабную и трудоёмкую работу и согласовать все детали соглашения. Думаю, мы справимся, и в 2019 г. у нас откроется филиал», — прокомментировала ситуацию Елена Ивановна. По мнению Константина Краснова, открытие центра позволит довести число операций до 20 в год. Сейчас их делают две-три ежегодно.
Смотрите также:
Фонд трансплантации органов | Mass.
govФонд трансплантации органов состоит из пожертвований, сделанных налогоплательщиками в декларации о подоходном налоге штата или непосредственно в Фонд. Жители штата имеют право на помощь в покрытии расходов, не покрываемых страховкой, если они получили функционирующий орган и имеют скорректированный валовой доход в размере 300% от федерального прожиточного минимума или ниже.
Фонд трансплантации органов может использоваться для любых медицинских, реабилитационных или других расходов, которые считаются необходимыми для поддержания здоровья реципиента трансплантата и функции аллотрансплантата.Использование средств для получателей включает, помимо прочего, возмещение наличных расходов или частичных расходов на: лекарства, связанные с трансплантацией, взносы на медицинское страхование, доплаты за медицинские услуги и транспортировку на медицинские и послеоперационные приемы. Фонд не оплачивает предметы, покрываемые государственными программами (такими как программа ESRD или Medicare) или вашей государственной или частной страховкой.
Фонд ищет подходящих кандидатов через косвенную рекламу и, в первую очередь, через социальных работников трансплантологии в больницах трансплантологии.Заявки можно получить через социального работника, у которого выполняются трансплантации, или скачать здесь. Приложение используется для определения медицинского и финансового права.
Заявки должны включать следующее:
- Заполненная анкета
- Подписанное письмо от установленного центра трансплантации или действующего врача, курирующего непосредственное лечение, связанное с трансплантацией. Письмо должно включать:
- Диагноз пациента
- Состояние пациента
- Текущий уровень активности пациента
- Копия последних налоговых деклараций штата Массачусетс и Федерального подоходного налога и Приложение HC (форма подтверждения медицинского страхования)
Фонд оказывает большую помощь жителям Содружества.Если вы заинтересованы в том, чтобы внести свой вклад в фонд, есть несколько способов сделать это.
Во-первых, вы можете внести взнос в формы декларации о подоходном налоге штата Массачусетс при подаче декларации каждый год. Сумма, которую вы вносите, может быть частью возмещения или в дополнение к налогам, которые вы платите. Во-вторых, вы можете внести свой вклад чеком, выписанным в Массачусетский фонд трансплантации органов и отправленным по адресу, указанному на этой странице.
Форма заявки в Фонд трансплантации органов штата Массачусетс (DOC)
Новое правило расширяет объем возмещаемых расходов на донорство живых органов
ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО ВЫПУСКА
Пятница, 18 сентября
В поддержку указа президента Трампа о продвижении здоровья почек в Америке Министерство здравоохранения и социальных служб (HHS) через Управление ресурсов и услуг здравоохранения (HRSA) завершило разработку нового правила, расширяющего объем квалифицированных возмещаемых расходов, понесенных в связи с проживанием. доноров органов, включая потерянную заработную плату, расходы по уходу за детьми и пожилыми людьми.
Новое правило вносит поправки в положения Национального закона о пересадке органов 1984 года с внесенными в него поправками.
«За последний год администрация Трампа предприняла больше действий для улучшения здоровья почек в Америке, чем мы видели за последние десятилетия», — сказал секретарь HHS Алекс Азар. «Завершая работу над этим новым правилом, мы резко расширяем поддержку живых доноров органов, таких как щедрый донор, спасший жизнь моему отцу, чтобы спасти больше жизней и гарантировать, что американцы, желающие стать донорами, не столкнутся с ненужными финансовыми барьерами.»
Это правило согласуется с Указом президента о продвижении здоровья почек в Америке и подчеркивает, как поддержка живых доноров органов может помочь удовлетворить текущий спрос на трансплантацию почек за счет дальнейшего снижения финансовых препятствий для трансплантации органов от живых доноров.
Донорство живых органов является важным вариантом для тысяч мужчин, женщин и детей, находящихся в национальном списке ожидания на трансплантацию.
На трансплантацию с использованием органов от живых доноров приходилось 19 процентов (или 7 397) от общего числа (39 719) трансплантаций, выполненных в 2019 году
«Донорство живых органов предлагает жизнеспособный вариант трансплантации для кандидатов на трансплантацию почки.Предоставление живым донорам органов дополнительных ресурсов и поддержки является одним из аспектов многостороннего подхода к улучшению системы трансплантации в целом», — сказал администратор HRSA Том Энгельс. «HRSA считает, что эти ресурсы увеличат количество органов, доступных для трансплантации, что является ключевым фактором наше обязательство по сокращению числа лиц в списке ожидания на пересадку органов».
Ранее программа возмещения расходов HRSA, управляемая по соглашению о сотрудничестве через Национальный центр помощи живым донорам, допускала только возмещение расходов на проезд, проживание, питание и непредвиденные расходы, понесенные в связи с живым донорством органов.
HHS считает, что расширение возмещаемых категорий уменьшит финансовые барьеры и позволит большему количеству потенциальных живых доноров органов приступить к донорству.
Люди, желающие стать живыми донорами, могут узнать, имеют ли они право на эти новые возмещаемые расходы, подав заявку через местный центр трансплантации.
Ознакомьтесь с правилами в Федеральном реестре :
.Планирование оплаты трансплантации
Плата за пересадку легких должна быть произведена страховкой, пациентами и их семьями.Некоторые примеры затрат, за которые вы можете нести полную или частичную ответственность, включают: 1
- Лабораторные испытания
- Лекарства, включая препараты, подавляющие иммунную систему для предотвращения отторжения органов
- Приобретение органов (получение органа от донора)
- Пребывание в стационаре
- Транспортировка в центр трансплантации и обратно
- Реабилитация, включая физиотерапию или трудотерапию
- Немедицинские расходы, такие как расходы на проживание или переезд в место жительства рядом с центром трансплантации, при необходимости
Составление финансового плана
Члены команды по трансплантации, такие как финансовый координатор центра и социальный работник, могут помочь вам разработать план оплаты всех расходов, связанных с трансплантацией, включая и особенно те, которые не покрываются вашей страховкой.
В этом документе вы можете найти список вопросов, которые можно задать финансовому координатору вашего центра.
Фонд кистозного фиброза Compass — это персонализированная услуга, которая может помочь вам со страховыми, финансовыми, юридическими и другими вопросами. Вы можете связаться с Compass в любой момент, чтобы узнать больше о программах финансовой помощи, которые помогут вам оплатить трансплантацию. Вы можете связаться с Compass по телефону:
844-COMPASS (844-266-7277)
Понедельник — Четверг, 9 час.м. — 19:00 ET
Пятница, 9:00–15:00. ET
[email protected]
Страховое покрытие
Страховое покрытие и сумма денег, которую вы должны заплатить, зависит от типа страхования. Большинство программ медицинского страхования и государственных программ, включая Medicaid, оплачивают трансплантацию легких, хотя она может не покрывать все расходы. Однако программа Medicaid покрывает трансплантацию только в том штате, в котором вы ее получили.
Например, если вы получаете Medicaid в Огайо, трансплантацию необходимо будет сделать в центре в Огайо.
Если у вас есть страховка Medicare или Medicaid, свяжитесь со своим страховым представителем, чтобы узнать, что покрывает ваш полис. Более подробная информация о Medicare и страховом покрытии трансплантации доступна на веб-сайте Medicare. Покрытие Medicaid зависит от штата. Для получения дополнительной информации о вашем полисе посетите веб-сайт Medicaid. CF Foundation Compass может помочь вам понять, что покрывается и каковы расходы, независимо от того, какой тип страховки у вас есть.
Если у вас есть частная страховка, например, по месту работы или по месту работы члена семьи, свяжитесь с компанией, чтобы узнать, существуют ли какие-либо ограничения на ваше покрытие или особые требования, связанные с трансплантацией.Просмотрите список важных вопросов, которые следует задать вашей страховой компании.
Инвалидность социального обеспечения
Вы также можете иметь право на пособие по нетрудоспособности социального обеспечения, которое обеспечивает ежемесячный доход.
Программы социального страхования по инвалидности (SSDI) и дополнительного социального дохода (SSI) предоставляют помощь людям с ограниченными возможностями. Хотя это разные программы, ими обеими управляет Администрация социального обеспечения. SSDI и SSI позволяют людям с ограниченными возможностями получать доступ к программам Medicare и Medicaid, но вам следует помнить о нескольких вещах, в том числе:
- Вы должны соответствовать определенным медицинским критериям, чтобы иметь право на участие в любой из программ
- Вы, должно быть, не в состоянии работать; существуют ограничения на то, сколько вы можете работать и при этом подать заявление на получение инвалидности
- Существует период ожидания с момента подачи заявки до момента утверждения
- Существует задержка с момента утверждения до получения ежемесячного платежа
- Для Medicare существует двухлетний период ожидания с момента получения платежа SSDI до момента, когда вы имеете право на участие в программе Medicare
- Планы Medicare Advantage имеют сети и могут ограничивать доступ к центрам трансплантации за пределами штата или иметь ограниченные возможности в пределах географической области
Также важно понимать, что SSDI может прекратиться примерно через год после трансплантации, если вы больше не считаетесь инвалидом.
Обратитесь к Compass , ведущему делопроизводство, финансовому координатору в центре трансплантации или своему социальному работнику, чтобы получить дополнительную информацию о подаче заявления на получение социального обеспечения по инвалидности.
Получение финансовой помощи
Ваш финансовый координатор или социальный работник может связать вас с некоммерческими группами, которые оказывают финансовую помощь реципиентам трансплантатов. Многие такие организации перечислены в этом Справочнике финансовых ресурсов, доступном в Объединенной сети обмена органами (UNOS).
Большинство страховых компаний покроют стоимость самой трансплантации. Однако другие скрытые расходы, такие как транспортировка в центр трансплантации и обратно или расходы на переезд, могут быстро возрасти и затруднить для многих пациентов с муковисцидозом и их семей возможность самостоятельно провести трансплантацию. Такие организации, как Детская ассоциация трансплантации органов (COTA), которая также помогает взрослым, могут помочь вам или вашим близким справиться с этими значительными расходами, организуя сбор средств, обращаясь к местным сообществам и оказывая поддержку для покрытия расходов, связанных с трансплантацией.
Это может помочь устранить многие финансовые барьеры, стоящие между вами и жизненно необходимой трансплантацией.
Другой вариант — самостоятельно собрать средства для оплаты расходов, связанных с трансплантацией. Существуют организации, которые помогают пациентам, перенесшим трансплантацию, создавать личные веб-сайты для сбора средств. Ваш финансовый координатор или социальный работник может помочь вам определить подходящую организацию. Список важных вопросов, которые следует задать при выборе организации по сбору средств, можно получить в UNOS.Однако такой сбор средств может повлиять на ваше право на участие в программах, основанных на доходах, таких как Medicaid.
ССЫЛКИ
1. Министерство здравоохранения и социальных служб США: трансплантация органов — процесс
Донорство органов
Зарегистрируйтесь для спасения жизней
Пенсильвания решительно поддерживает донорство органов и тканей, поскольку оно дает возможность спасения и улучшения жизни.
Ежегодно он спасает десятки тысяч жизней и помогает многим другим оправиться от травм, травм позвоночника, ожогов, потери зрения и многого другого
PennDOT сотрудничает с Министерством здравоохранения в сотрудничестве с Центром восстановления органов и образования (CORE) и донорской программой «Подари жизнь» в целях повышения осведомленности о донорстве органов и тканей.Пожертвование настоятельно рекомендуется и является добровольным.
Каждый год тысячи людей умирают в ожидании донорского органа. Когда всего один человек записывается в качестве донора органов и тканей, он или она потенциально может спасти до восьми жизней за счет донорства органов и улучшить жизнь 75 других людей за счет донорства тканей.
Васкуляризированный композитный аллотрансплантат (VCA) — это редкая и новаторская форма терапии, которая возвращает жизненно важные функции и идентичность людям, перенесшим серьезную травму или болезнь.Наиболее распространенными типами VCA являются пересадки рук и лица.
В соответствии с законодательством Пенсильвании и федеральным законодательством VCA требует специального разрешения и никогда не считается частью регистрации доноров органов, глаз и тканей.
Такие документы, как завещания, предварительные медицинские распоряжения и доверенности, могут указывать предпочтения в отношении донорства органов и тканей, VCA и ухода в конце жизни. Некоторые варианты ухода в конце жизни могут быть несовместимы с донорством. Врачи, адвокаты и священнослужители могут дать совет.
Как зарегистрироваться
Когда вы посещаете любой из Центров лицензирования фотографий PennDOT, чтобы сфотографироваться для водительских прав или удостоверения личности (удостоверения личности), вы можете выбрать, чтобы на вашем продукте было напечатано обозначение «Донор органов». Клиенты в возрасте до 18 лет должны иметь согласие родителя или опекуна. За размещение этого обозначения на водительских правах или удостоверении личности во время фотосъемки дополнительная плата не взимается.
Вы также можете зарегистрироваться онлайн, чтобы стать донором органов.Весь процесс занимает менее 90 секунд и может спасти или улучшить жизнь многих людей. Как только обозначение донора органа будет добавлено, вы получите карточку подтверждения, которую необходимо носить с собой до момента обновления ваших водительских прав или удостоверения личности.
Если после получения лицензии или удостоверения личности вы решите добавить или удалить обозначение «донор органов» до истечения срока действия вашей лицензии или удостоверения личности, вы должны заполнить любую форму DL-80 (PDF) для не- коммерческое водительское удостоверение, форму DL-80CD (PDF) для коммерческого водительского удостоверения или форму DL-54B (PDF) для удостоверения личности с фотографией и оплатить необходимую сумму, чтобы получить обновленный продукт.
Как работают пожертвования
Врачи и персонал больницы делают все, что в их силах, чтобы спасти жизнь каждого пациента.
Когда пациент умер или близок к смерти, в соответствии с федеральным законом больницы должны уведомить об этом местную организацию по закупке органов (OPO). Затем OPO оценивает пациента, чтобы определить, подходит ли он или она по медицинским показаниям для донорства.
Если пациент является подходящим донором, представитель OPO проверит государственный реестр, чтобы узнать, зарегистрирован ли пациент в качестве донора.Если это так, то это будет служить юридическим разрешением. Если пациент не зарегистрирован и нет другого законного разрешения на донорство, OPO запросит разрешение у ближайших родственников.
На протяжении всего процесса донорства к телу относятся с заботой, уважением и достоинством. Похороны в открытом гробу обычно возможны для доноров органов, глаз и тканей, но из-за изменений внешнего вида могут быть недоступны при определенных формах VCA.
Эти сайты предоставляют дополнительную информацию о том, как работает процесс донорства, в том числе о причинах смерти, тестировании и выздоровлении:
https://www.
donatelife.net/типы-пожертвований/deceased-donation/;
https://www.core.org/understanding-donation/donation-process/;
https://www.donors1.org/families-of-donors/about-organ-and-tissue-donation/
Поддержка спасения жизней
У вас также есть возможность пожертвовать 3 доллара в пользу губернатора Роберта П. Кейси, Мемориального органа и Трастового фонда осведомленности о донорстве тканей (ранее известного как ODTF) при продлении каждого автомобиля, водительских прав и удостоверения личности с фотографией. Пожертвования также можно сделать в любое время через Департамент здравоохранения, нажав здесь.Для получения информации о взносах в трастовый фонд посетите Департамент здравоохранения или позвоните по телефону 1-877-PA-HEALTH.
Для получения дополнительной информации о донорстве органов и тканей обращайтесь:
Тенденции донорства органов и списки ожидания | Illinois Donors
По состоянию на декабрь 2021 года более 100 000 человек в Соединенных Штатах находятся в списке ожидания, надеясь, что органы станут доступными для спасения их жизни.
Почти 4000 из них проживают в Иллинойсе и более 1000 — на северо-западе Индианы.
Чем больше таких людей, как вы, зарегистрируются в качестве доноров и скажут «да» донорству, тем больше жизней можно будет спасти. Посетите https://www.giftofhope.org/trends-waiting-lists/, чтобы узнать, как потребности меняются каждый день.
Знайте факты о донорстве.
*Возраст, раса, состояние здоровья и социальный статус не влияют на вашу возможность стать донором. В некоторых случаях возможность совпадения этнической принадлежности донора и реципиента может повысить вероятность успеха трансплантации. Разнообразный пул доноров обеспечивает лучшие возможные результаты для нуждающихся.
*Следуют строгие правила, чтобы обеспечить распределение донорских органов и тканей в соответствии с беспристрастными факторами, включая совместимость, необходимость и местонахождение.
*Зарегистрированный донор никогда не влияет на медицинское обслуживание человека. В большинстве случаев работники скорой медицинской помощи не знают, зарегистрированы ли пациенты в качестве доноров органов и тканей.
Медицинский персонал всегда делает все возможное для спасения жизни. Только после того, как будут приняты все меры по спасению жизни и установлено, что человек не может быть реанимирован, связываются с другой медицинской бригадой для оценки возможности донорства тканей или органов.
*Акт пожертвования считается щедрым и сострадательным в большинстве основных религий. Чтобы узнать больше о религиозных взглядах разных конфессий, посетите https://donatelife.gov.au/sites/default/files/Religion_facts.pdf.
*Стать донором не повлечет никаких затрат ни для вас, ни для вашей семьи. Расходы на необходимый уход покрываются страховкой получателя.
*Донорство органов не влияет на возможность использования открытого гроба для похорон. Пожертвование органов не повлияет на организацию похорон.
Кто оплачивает живое донорство и трансплантацию почек?
Страховка реципиента трансплантата покроет ваши общие расходы в качестве донора, такие как обследование, операция, ограниченные последующие анализы и медицинские приемы.
Однако страховка получателя может не покрывать последующие услуги для вас, если в результате донорства возникнут проблемы со здоровьем. Ваша собственная страховка также может не покрывать эти расходы. Страховое покрытие получателя обычно не включает транспортировку, проживание, междугородние телефонные звонки, уход за детьми или потерю заработной платы.
Вам следует обсудить любые финансовые проблемы с персоналом центра трансплантации. У них могут быть ресурсы для вас. Также рассмотрите возможность связаться с Национальным центром помощи живым донорам по телефону 703.414.1600 или на веб-сайте LivingDonorAssistance.org. Эта служба может предоставить финансовую помощь для оплаты проезда, проживания, питания и других немедицинских расходов, связанных с вашей оценкой, операцией и последующими услугами (в течение 90 дней после сдачи крови).
Центры трансплантации должны сдавать формы последующего наблюдения за живыми донорами в течение двух лет после операции по донорству. Важно спросить вашу команду по трансплантации об оплате последующего лечения. Центр и страховка получателя могут не покрывать эти расходы.
Некоторые кандидаты на трансплантацию имеют страховку Medicare, которая может предоставлять страховое покрытие донорам с осложнениями, связанными с донорством. Для получения дополнительной информации свяжитесь с Medicare по телефону 1.800.633.4227 или на сайте www.medicare.gov (пользователи TTY могут позвонить по номеру 1.877.486.2048). Поговорите со своим центром трансплантации о медицинской страховке и страховании по инвалидности, которая покрывает проблемы, которые могут возникнуть из-за донорства.Некоторые центры могут предоставлять эти услуги бесплатно, в то время как другие могут предлагать их за деньги.
Источник: UNOS Living Donation
Оплата труда
Закон штата Калифорния, SB 1304 (DeSaulnier, 2010) требует от работодателей любого предприятия, в котором работает 15 или более человек, предоставлять до 30 дней оплачиваемого отпуска в связи с донорством органов и разрешать работникам вернуться на ту же или эквивалентную должность.
Подробную информацию см. в политике вашего работодателя.
Анализ экономических стимулов для поощрения донорства органов: данные из Чили | Latin American Economic Review
Компенсация живым донорам
Расчетная компенсация представлена в Таблице 1.В столбце 1 представлены результаты с использованием гедонистической оценки для VSL и VSI, а в столбцах 2, 3 и 4 оцениваются различные компоненты качества жизни. Для оценочных VSL и VSI компенсация за принятие более высокой вероятности смерти составляет 6179 долларов США (VSL*риск смерти… компенсация за снижение качества жизни составляет 4292 доллара США (VSI*риск травмы \(= 33 016 \times 13{\text{\% }}\)), а компенсация за время восстановления составляет 1876 долларов США.
Чтобы вычислить общую «цену» или стоимость, мы вводим стоимость в размере 3426 долларов США для затрат на закупку (Dominguez et al.2011). Но обратите внимание, что стоимость закупок не входит в цену индивидуального резервирования.
В частности, расходы на закупки входят в компенсацию в зависимости от правового поля пожертвований на проживание. Поскольку затраты на закупку в Чили оплачивает медицинская страховка реципиента, которая субсидируется государством, мы не рассматриваем стоимость извлечения как часть компенсации за побуждение к донорству.
В результате предварительная цена почки оценивается в 12 347 долларов США.Мы также корректируем платеж с учетом изменения VSI, при этом цены резервирования варьируются от 9355 до 13 255 долларов США.
Чтобы рассчитать эффективность введения выплат живым донорам, мы учитываем выгоды от трансплантации на одного донора, рассчитанные Harrison et al. (2010). Поскольку они представляют преимущества для системы с дополнительными преимуществами и без них за счет улучшения качества жизни после трансплантации, мы также можем рассмотреть оба случая. Для расчета обоих показателей эффективности нам просто нужно вычесть резервную цену из сумм, рассчитанных Harrison et al.
(2010). Таким образом, мы имеем, что на одного донора компенсация в размере 12 347 долларов США обеспечивает экономию в размере 38 269 долларов США (= 50 616 долларов США − 12 347 долларов США). Кроме того, если мы рассмотрим выгоды для пациента за счет улучшения качества жизни, мы получим экономию в размере 169 871 долларов США (= 182 218 долларов США — 12 347 долларов США). Основываясь на этой информации, введение денежных стимулов для донорства почек в размере 12 347 долларов США принесет системе здравоохранения экономию в размере 38 269–169 871 долларов США.
Поскольку значения VSL и VSI зависят от заработной платы, теперь мы вычисляем резервную цену для всего распределения заработной платы, а не только для среднего значения.Результаты показаны в верхней части Таблицы 2. Цена резервирования варьируется от 788 до 80 528 долларов США (столбец 5) в зависимости от конкретных компенсаций за потерю времени (столбец 2), риск смерти (столбец 3) и риск качества (столбец 5). 4) в зависимости от процентиля заработной платы.
Резервные цены рассчитываются путем сложения этих трех компенсаций на дециль.
Экономия в системе здравоохранения представлена на нижней панели Таблицы 2.Поскольку компенсация варьируется в зависимости от положения человека в системе распределения заработной платы, экономия в системе также варьируется в зависимости от конкретной компенсации. Чтобы рассчитать экономию для системы, мы вычитаем резервную цену в столбце (5) из сумм, оцененных (Harrison et al. 2010). Сноска 3 В результате экономия для системы здравоохранения варьируется от 29 912 долларов США (затраты) до 49 829 долларов США (или от 101 690 до 181 431 долларов США при рассмотрении преимуществ в QUALY). Поскольку экономия в системе, о которой сообщают Harrison et al.(2010) представляют собой фиксированные суммы, которые не зависят от распределения заработной платы, в то время как резервная цена зависит, вариации сбережений возникают только из-за различий в компенсациях.
В результате компенсации на уровне 95-го процентиля эффективны для системы здравоохранения при консервативной оценке пособий. Эти расчеты используются для доказательства того, что введение надбавок к первым децилям распределения по-прежнему обеспечивает экономию средств в системе здравоохранения и может быть способом решения проблемы неравной оплаты, обсуждавшейся в разд.1.
Стоимость почки для донора
В качестве показателя нижней границы готовности принимать платежи мы вычисляем стоимость выбора почки для донора путем оценки ожидаемой стоимости болезни почек. Для этого расчета мы учитываем как влияние на качество жизни (взвешивание VSI для этих целей), так и риск возникновения нарушений функции почек (взвешивание VSL для этих целей). Обоснование этих вычислений следует тому же аргументу, что и Becker and Elias (2007).
Если люди могут избежать ожидаемых затрат, связанных с заболеванием почек, заплатив за орган для трансплантации (например, они заменят свою неисправную почку), то ценность почки для донора эквивалентна его готовности платить за то, чтобы избежать ожидаемого стоимость наличия хронического заболевания почек.
Если люди хотя бы получат компенсацию за эти ожидаемые затраты, то они захотят участвовать в механизме донорства органов. Обоснование этой идеи эквивалентно любому стандартному экономическому решению: если человек может заплатить, чтобы избежать потери какого-либо товара, он должен получить компенсацию по крайней мере за ту готовность платить, чтобы избежать потери, чтобы побудить его отдать это благо. Сноска 4
Мы предлагаем, чтобы компенсация живым донорам была не ниже ожидаемой стоимости хронического заболевания почек. Для начала анализа мы рассматриваем два пессимистичных сценария: случай (i) рассматривается самый высокий оценочный уровень распространенности (т. е. 14%) и случай (ii) все лица в четвертой и пятой категории имеют нефункционирующую почку. Для случая (i) значение параметра рассчитывается на процентиль, взвешивая VSI на 0,14 и VSL на 0.001. Для случая (ii) стоимость опции рассчитывается по процентилю, взвешивая VSI на 0,10 и VSL на 0,003. Данные о рисках поступают в соответствии с чилийским национальным обзором состояния здоровья (2003 г.
). Результаты для обоих случаев, включая стоимость опционов и премии за участие, представлены в таблице 3.
Для случая (i) мы находим, что средняя оценка донора составляет 18 321 доллар США, а для случая (ii) средняя оценка донора составляет 44 398 долларов США.Разница между значениями в обоих сценариях определяется исключительно различными предположениями о показателях распространенности по сравнению с риском нарушения функции почек.
В зависимости от сценария мы считаем этот расчет нижней границей оценки человека (т. е. для каждого сценария некоторые характеристики не учитываются в расчетах). В частности, некоторые отдельные ненаблюдаемые переменные не учитываются. Например, люди могут ценить другие переменные, такие как важность отказа от участия в необязательных операциях или сохранения обеих ее почек на случай, если родственнику понадобится одна.Важным следствием для разработки политики является то, что это значение выше, чем цена резервирования, рассчитанная с использованием метода компенсации Беккера и Элиаса (2007), поэтому компенсации, рассчитанной в предыдущем разделе, не должно быть достаточно для побуждения к пожертвованию.
Однако, поскольку в обоих случаях экономия на процедуре трансплантации по сравнению с другими альтернативами, можно выплатить более высокую компенсацию. Из предыдущего раздела мы знаем, что экономия в среднем составляет не менее 38 269 долларов США и до 169 871 долларов США при рассмотрении преимуществ в QALY.Следовательно, часть этих сбережений может быть использована для побуждения к пожертвованиям путем компенсации отдельным лицам сумм, соответствующих их индивидуальной оценке. В этом случае увеличение вознаграждения будет принимать форму премии за участие.
Взносы за участие, необходимые для побуждения к донорству, также представлены в Таблице 3 (столбец 3). Эта надбавка рассчитывается путем вычитания цены резервирования в таблице 2, рассчитанной с использованием модели Беккера и Элиаса (2007), из стоимости опциона (столбец 2). Важно отметить, что надбавки за участие требуются в любой точке распределения заработной платы, а это означает, что суммы Беккера и Элиаса (2007) недостаточны для стимулирования участия в любой точке распределения.
По мере продвижения по распределению эта надбавка увеличивается.
Возьмем следующие примеры. Для случая (i) в среднем, поскольку оценка донора составляет 18 321 доллар США, а предлагаемая компенсация составляет 12 347 долларов США, то следует предложить премию за участие в размере 5974 долларов США (\(= 18 321 долларов США — 12 347)\). При распределении заработной платы премия увеличивается с 381 доллара США (\(= 1 169 — 788 долларов США\)) до 38 960 долларов США (\(= 119 488 долларов США — 80 528\)). В результате повышение оплаты возможно до 90-го процентиля распределения заработной платы при учете значений консервативных затрат и возможно до 99-го процентиля при рассмотрении преимуществ улучшения качества жизни пациента (подробности см. в Таблице 3). ).
Для случая (ii) предлагаемая премия за участие в среднем соответствует 32 051 долл. США (\(= 44 398 долл. США — 12 347 долл. США\)). В зависимости от положения человека в распределении заработной платы, премия колеблется от 2045 долларов США (\(= 2833 долларов США — 788\)) до 209 031 долларов США (\(= 289 560 долларов США — 80 528\)).
В этом сценарии, поскольку надбавки за участие выше по сравнению со случаем (i), увеличение надбавок за участие эффективно до 75-го процентиля распределения заработной платы при консервативной экономии затрат и до 95% распределения при добавлении льгот QALY.
Несмотря на различные конкретные значения страховых взносов и сумм сбережений, рассчитанных в случаях (i) и (ii), общий результат является преобладающим и устойчивым: премии за участие эффективны до 75-го процентиля даже при пессимистическом сценарии, учитывающем всех людей. в четвертой и пятой категории имеют нефункционирующую почку.
Еще раз, поскольку могут возникать этические противоречия в отношении выплат, можно утверждать, что все премии за участие могут быть рассчитаны на основе 75-го процента распределения и распределены между отдельными лицами, независимо от их относительного положения в распределении. Сноска 5 В этих условиях соответствующий инструмент политики из этого анализа заключается в том, что надбавка за участие в размере 31 355 долларов США эффективна для системы с учетом консервативных оценок и будет стимулировать лиц из 75-го процентиля и ниже присоединиться к механизму.
При рассмотрении всех преимуществ даже надбавки за участие, побуждающие самый богатый сегмент населения к участию в 95-м процентиле (например, 102 239 долларов США), принесут пользу системе здравоохранения, снизив этические трудности.
Обратите внимание, что в этом расчете предполагается, что у человека две почки, и, следовательно, он может стать донором одной. Хотя риск развития заболевания почек с одной почкой не отличается от риска, когда у человека две почки, человек может по-разному оценивать благо. В этом случае стоимость опциона индивидуума должна быть выше, и, следовательно, премии за риск должны быть выше, чем представленные здесь. Важно отметить, что разница в оценках возникает не из-за различий в рисках, а из-за индивидуальной оценки относительной редкости товара, взаимодействующей с другими характеристиками, такими как неприятие риска.Тем не менее, в этом случае донорство органов слишком правдоподобно, хотя в конечном итоге значения вариантов могут быть вычислены.
В завершение этого раздела мы также проводим анализ чувствительности с учетом менее пессимистического сценария, при котором самый низкий уровень распространенности (т.
е. 10%, а не 14%) и самые низкие риски нефункционирования (т.е. только лица в пятой категории имеют нефункционирующая почка).
Общая картина результатов верна. Экономия в системе увеличилась, поскольку взносы за участие в этом последнем сценарии меньше.Что касается случая (i), стоимость опционов и премии за участие уменьшились, но незначительно. Эффективно компенсировать отдельным лицам стоимость их выбора до 90-го процента распределения, если рассматривать только экономию затрат, и эффективно для всего распределения, добавляя выгоды за счет улучшения качества жизни людей. В случае (ii) различия в стоимости опционов и премиях за участие еще больше. Все детали доступны в таблице 4 и представлены для анализа читателем.
Таблица 4. Стоимость опциона на почку и премии за участие в оптимистичном сценарии (долл. США 2013 г.)Оценка с использованием оценок заявленных предпочтений
Теперь мы сравним представленные выше результаты с оценками, полученными с использованием оценок заявленных предпочтений для Чили.
Поскольку оценки для VSL ниже для заявленных оценок предпочтения, чем для гедонистической оценки, расчетная резервная цена ниже, что повышает эффективность введения платежей живым донорам.Исследования и значения SP представлены в таблице 5 (столбцы 1 и 2). За исключением одного значения (GreenLabUC 2014), оценки VSL схожи по величине во всех заявленных исследованиях предпочтений. Следовательно, эта оценка приводит к большим интервалам в оценке эффективности. Поскольку не все рассматриваемые работы оценивают VSI для Чили, мы сначала используем VSI, рассчитанный по методу гедонистической заработной платы.
Мы вычисляем каждый компонент цены резервирования и саму цену резервирования для каждого VSL, найденного в литературе о государственных преференциях (см. столбцы 3, 4 и 5 в таблице 5).Поскольку VSL различается в разных исследованиях, резервная цена и соответствующая ей эффективность также различаются.
Как и прежде, мы вычисляем экономию затрат и экономию затрат плюс преимущества в качестве жизни, вычитая резервные цены из выгод на одного донора, предоставленных (Harrison et al. 2010). Сноска 6 Результаты анализа эффективности для всех доступных значений SP представлены в столбцах 7 и 8 таблицы 5. В целом мы оцениваем цены резервирования в диапазоне от 6294 до 8598 долларов США, прогнозируя прирост эффективности в диапазоне от 42 019 до 175 925 долларов США.
Наконец, в таблице 6 представлены резервная цена и экономия при альтернативных значениях VSI. Во-первых, на основании результатов Hojman et al. (2005), мы определяем VSI как 40% расчетного VSL. Они обнаружили, что VSI составляет 41% для одного из случаев и 50% для другого. Здесь мы используем самую низкую пропорцию. Затем мы пробуем три альтернативных случая со значениями VSI 10 000 долларов США, 20 000 долларов США и 30 000 долларов США. Как и прежде, экономия рассчитывается с использованием эталонных значений из Harrison et al.